Интервью с капитаном

 «Заводчан» поведет за собой неповторимый десятый номер. Рослый 43-летний снайпер Павел Рязанцев является выдающейся фигурой в своем виде спорта. В октябре в жизни пятикратного чемпиона мира произошло памятное событие: он женился.

Швеция

— В 2019-2020 годах вы отыграли сезон в Швеции. Много отличий по сравнению с Россией и нашим бенди?

— Абсолютно все отличается. Кардинально! Начиная от подготовки к сезону и собственно хоккея и заканчивая бытовыми вопросами. Если мы в России полностью профессионалы, то там, по сути, полулюбители. Из этого не вытекает, что шведы относятся к делу менее ответственно. Просто они могут, к примеру, до трех часов дня работать. Ты приходишь в раздевалку, а партнеры по команде ужинают, так как только пришли с работы. Но это не значит, что на тренировке они валяют дурака. Нет, они так же, как и мы в России, пашут. Может быть, у них менее объемные тренировки и короче «предсезонка», но то, что они подходят к этому очень серьезно — это факт.

— Какие профессии были, например, у ваших одноклубников?

— Плотник, электрик, разнорабочий. В одном из клубов играли три финна. У них смена на работе начиналась чуть ли не в 4 утра в аэропорту. Ребята грузили сумки, скажем, до 12-и, потом спали и вечером шли на тренировку.

Мы часто добирались в другие города на автобусе. Дорога занимает, допустим, пять часов — и все это время игрок сидит за учебником, что-то учит, к чему-то готовится. И это взрослый человек, лет 35. В этом плане люди там достаточно разносторонние.

— И подобное совмещение практиковалось в серьезном клубе?!

— У нас был специфический клуб. Его долго не было в Стокгольме, потом два бизнесмена, которые имеют какое-то отношение к нашему виду спорта, решили организовать в столице Швеции команду. АИК — общество наподобие нашего «Динамо». Это, вероятно, самый популярный спортивный бренд в стране, за который болеют даже в других городах. Он существует буквально везде: футбол, флорбол, хоккей. Клуб проработал буквально два года. Деньги закончились, и команду распустили.

У АИКа не было ни собственной школы, ни инфраструктуры. Видели бы вы, в каких скудных условиях мы тренировались! Мне кажется, в России даже в Высшей лиге такого нет! На следующий год возвели крытый стадион, но он был в большей степени построен для самого Стокгольма. Им могли пользоваться и другие команды.

— Контракт у вас, легионера, сильно отличался от соглашений местных хоккеистов?

— У нас, иностранцев, естественно, были хорошие контракты. Не могу раскрывать всех подробностей, но я и Александр Ким были достаточно высокооплачиваемыми игроками. Может быть, мы получали не на уровне топов в России, но достойно. Правда, платили там не круглогодично, как у нас, а семь-восемь месяцев — с августа по март. Нас было четверо россиян в команде: Чижов, Дима Логинов, Ким и я. Александр — тоже новосибирский воспитанник, мы близко дружим.

Владимир Владимирович

— Насколько современный тренер отличается от мэтров, которые начинали свою карьеру еще в советское время и в 90-е?

— В прежние времена тренер был для тебя почти как царь и бог — в том смысле, что от него зависело все: и физподготовка, и тактика, и индивидуальное развитие. Сейчас обязанности распределяются, есть специалисты по конкретным направлениям.

У меня нынче интересная ситуация. Мой тренер — это мой друг. Мы общаемся много лет, еще до того как Сергей Горчаков стал тренером. Наши пути ни разу не пересекались в одной команде, но у нас всегда были теплые отношения.

Поначалу это сложно и непривычно, когда командой руководит твой друг. Субординацию никто не отменял. До этого он был для меня Серегой, а теперь — Сергей Вячеславович (улыбается). Главное — взаимоуважение. На стадионе он для меня в первую очередь тренер и главный человек в команде, которого я должен слушать и делать, что он говорит.

— Вы старше главного тренера «Сибсельмаша». Для вас это необычно?

— Для меня это уникальная ситуация, впервые такое произошло. Многие из тех, с кем я играл и дружил, становятся тренерами. Мой лучший друг (Василий Грановский. — Прим. авт.) — главный тренер хабаровского «СКА-Нефтяника», топового клуба, хотя он на четыре года младше. Мы часто общаемся и обсуждаем различные нюансы. Естественно, в таком возрасте ты начинаешь воспринимать определенные ситуации не как игрок, а как тренер. Это уже другой взгляд. Невольно задумываешься: «А как бы я поступил? А что бы я сделал?»
Фото автора— Кто из тренеров оставил наибольший след именно в вашей карьере?

— Не хотелось бы выделять кого-то одного, я поработал со многими специалистами. Надеюсь, что взял от каждого что-то важное. Базовые вещи мне в детстве привил Александр Николаевич Савченко. Он был нам с ребятами в 90-е как второй отец. Он занимался нами, может быть, даже отчасти жертвуя своими собственными детьми.

Если мы говорим про взрослый хоккей, больше всего я взаимодействовал с Михаилом Юрьевым. Он очень рано, в 32 года, стал тренером, закончил из-за травмы. Мне было 18, когда я пришел в первую команду «Сибсельмаша», где Михаил Юрьевич был главным тренером. Он доверял мне и другим молодым пацанам. Нас выходило четверо 18-летних в основном составе — не знаю, где еще такое было!

Впоследствии Юрьев тренировал меня и в Первоуральске, и в Хабаровске, и в сборной России. Лет десять совместной работы у нас, наверное, наберется. Очень многое от него почерпнул в плане видения хоккея.

— Кого могли бы назвать самым харизматичным наставником?

— Нельзя не отметить Владимира Владимировича Янко, царствие ему небесное. Он был своеобразным человеком, многие не любили его. Но он, мне кажется, и не хотел, чтобы его любили. У него была другая задача — давать результат на самом высоком уровне. Он всегда интересно мыслил и в присущей только ему манере доносил эти мысли до команды.

Когда я пришел в «Кузбасс», у меня был один тренер, абсолютно иных взглядов. И тут появляется Владимир Владимирович! На контрасте с предыдущим наставником это произвело огромное впечатление. Ты начинаешь понимать хоккей с другой стороны и думать: «Оказывается, можно и так!» Хоть мне и было 27 или 28 лет и я был уже сформировавшимся игроком, узнал о своем виде спорта много совершенно нового.

Башня

— Откуда пошло прозвище Башня?

— О, хорошо помню эту историю! Я тогда переходил в кемеровский «Кузбасс». В то время была очень популярна газета «Советский спорт» — печаталась везде большими тиражами. Корреспондент меня спросил: «Вас болельщики называют Башней. Вы не против?» Я ответил, что спокойно к этому отношусь. На следующий день выходит мое интервью с заголовком «Называйте меня Башней». Но сам я об этом никогда не просил (улыбается). С этого и пошло все…

— Вы упоминали о падении уровня конкуренции в отечественном бенди. Чем оно вызвано и в чем выражается?

— Стало меньше игроков и сильных школ в целом по стране. Можно привести в пример Краснотурьинск — раньше, куда ни глянь, в каждом клубе были ребята оттуда, а сейчас их практически нет. К сожалению, все школы сильно просели. В этом плане выделяется Красноярск, «Сибсельмаш» старается… Тем не менее проблема есть, и ей надо заниматься глубже.

Сегодня многие другие виды спорта предоставляют лучшие условия, чем у нас. Не все команды могут позволить себе иметь крытые арены. Хотим мы этого или нет, но развитие хоккея с мячом лежит через инфраструктуру. Чтобы мы конкурировали с хоккеем с шайбой и родители приводили детей именно к нам, необходимо создавать им определенные условия. Это очень важно!

— В «Сибсельмаше» достаточно молодых игроков. Как строится ваше взаимодействие с ними? Может быть, даже обращаются к вам по имени-отчеству?

— Бывает, да, обращаются по имени-отчеству. Но я не возвожу каких-то барьеров, стараюсь быть на их волне и общаться с ними на одном языке. Нет такого, что я ставлю себя в чем-то выше молодежи. Нет, я абсолютно такой же! Ясно, что регалии и мастерство могут отличаться, но вести себя как-то по-особому — это исключено. Уверен, что ребята достаточно комфортно чувствуют себя со мной в одной команде. Понятно, что какой-никакой барьер присутствует — все-таки многие мне в сыновья годятся. Но, по большому счету, это не проблема — мы можем пошутить (порой — жестко) и посмеяться. И в мою сторону не запрещаю шутить — ради бога!

— Игровую карьеру хотите завершить именно в Новосибирске? С какими мыслями возвращались в родной город в 2022 году?

— С мыслями о будущем. Новосибирск — это все-таки мой родной город. Я всегда мечтал и говорил, что хотел бы какой-то этап своей карьеры (может быть, заключительный) провести здесь. Когда появилась такая возможность, я ею воспользовался. И в перспективе вижу себя в Новосибирске — уже не в качестве игрока. Глупо было бы заявлять, что я желал бы еще поехать играть куда-либо. Уже вряд ли стал бы что-то искать в 43 года, хочется здесь осесть и передать свой опыт одноклубникам. Возможно, парни, видя мое отношение к делу, постараются перенять некоторые моменты. Всегда готов дать совет. Плюс потом, вероятно, попробую себя в качестве тренера или в какой-то иной роли.

— В минувшем сезоне вы преодолели отметку в 1000 забитых мячей в Суперлиге. Какую высоту хотите покорить сейчас?

— Никакую планку лично для себя не ставлю. Главное — избежать травм. Если говорить про команду, то, естественно, хочется сделать как минимум шаг вперед — было бы странно, если бы я мыслил по-другому. Для того мы и тренируемся, чтобы совершенствоваться и идти вверх. Нынче мы остановились в шаге от плей-офф. В то же время за свою карьеру я уже привык в нем играть: сезон у меня почти всегда длился по максимуму, до конца марта. В «Сибсельмаше» (где я провожу третий год) для меня непривычно, что сезон заканчивается с началом весны.

Хотелось бы, чтобы ребята, которые меня окружают, прогрессировали и показывали достойные результаты. Вижу, что многие из них были недовольны прошлым сезоном. Будет здорово, если по весне они смогут уверенно сказать, что подняли свой уровень.

02 November 2024 | новости
Авторы: Пресс-служба ХК Сибсельмаш

Просмотров: 649 | Перейти к новостям | Перейти на главную